Почти в каждом крупном городе можно встретить людей в рясах, собирающих на восстановление какого-нибудь храма или монастыря в глубинке. Но стоит ли им доверять, доходят ли собираемые ежедневно тысячи рублей до адресатов? Как устроен темный бизнес «священников» и «монахов» — разбирался корреспондент РИА Новости.

Затерянный монастырь

У выхода из метро Улица 1905 года пожилая женщина в черном стоит и молится, несмотря на дождь и сильный ветер. «Святителю отче Николае, моли Бога о нас», — разносится на всю площадь. Примерно каждые две-три минуты к ней подходят неравнодушные люди: кто-то избавляется от мелочи, кто-то достает из кошелька сторублевую купюру и бросает ее в небольшой ящичек с надписью «Пожертвование на истинно-православный храм Иоанна Богослова». Богомолка в ответ спрашивает имена и записывает их в блокнот.

Подхожу узнать, где находится этот «истинно-православный храм». «Вообще-то это монастырь. В Липецкой области находится. Cобираем деньги на реставрацию», — оживляется сборщица, закрыв молитвенник.

«Известный монастырь?» — интересуюсь я.

«Был бы он неизвестным, я бы тут не стояла», — бросает она и продолжает нараспев читать молитвы, но, услышав вой полицейской сирены, тревожно озирается по сторонам.

Звоню в Липецкую епархию. Взявшая трубку сотрудница заверяет, что у них вообще нет монастыря Иоанна Богослова, есть только несколько небольших сельских храмов, которые известными уж точно не назовешь. А вот новость о сборщиках на храм в их области ее не удивляет вовсе.

«Возможно, те люди в Москве, о которых вы говорите, имеют отношение к одной известной у нас «монахине». Она в социальных сетях в личной переписке предлагала перевести пожертвования на ее «монастырь», даже фото показывала. Вся эта информация была нами передана юристу, а через какое-то время ее страницу закрыли. Но факт мошенничества доказать было очень сложно», — рассказывает собеседница.

«Есть указание священноначалия: если кто-то что-то делает, то должен иметь благословение. А вообще, все эти собирающие в принципе не могут где-либо стоять, кроме как по отдельным разрешениям. Все остальные стоят по собственной инициативе и не относятся к клиру Русской православной церкви», — объясняет глава синодального отдела Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерей Сергей Привалов.

В РПЦ отмечают, что у сборщиков пожертвований должна быть при себе бумага от правящего архиерея с разрешением осуществлять подобную деятельность. Причем документ этот легален только в границах одной конкретной епархии. А если, например, в Туле собирают деньги на храм в Курской области, то митрополит Курский обязан уведомить об этом митрополита Тульского. Далеко не все об этом знают, чем и пользуются разного рода «монахи» и «священники».

«В свое время святейший патриарх Алексий II возбранял подобные вещи, потому что под видом собирающих пожертвования часто скрываются мошенники», — замечает настоятель храма Святой Троицы в Хохлах протоиерей Алексий Уминский.

«Разводка» по-монашески

По выходным дням в московском Донском монастыре нет отбоя от паломников. А в минувшую субботу там служил сам патриарх, что, конечно, вызвало ажиотаж. Вдоль высоких стен обители стоят в основном бабушки с пластиковыми стаканчиками, прося «подать во славу Божию». Поодаль от них, метрах в 50 от ворот, — коренастый рыжебородый парень в монашеском одеянии с большим ящиком с фотографией Вознесенского женского монастыря города Козельска. Проезжающая мимо на самокате женщина останавливается, говорит человеку в рясе, что была там, и кладет в ящик тысячу рублей.

На мою просьбу показать разрешение Козельского епископа монах Алексий (так он представился) без промедления достает документ с печатью и подписью. В нем же указаны паспортные данные сборщика, который, правда, сфотографировать себя и официальную бумагу не разрешил.

«Стою в основном по выходным. Есть еще две точки, помимо Донского: Данилов монастырь и Даниловское кладбище. Вот между ними и курсирую», — с улыбкой рассказывает он.

А вот на вопрос, осведомлено ли о его деятельности руководство Донского монастыря, глаза монаха забегали. После неловкой паузы он выдает: «Бывает, конечно, что гоняют, — у того же Данилова монастыря. А тут разрешили. Скажем, по старой дружбе. Я ведь до того, как стал возрождать обитель в Козельске, несколько лет был келарем в Донском монастыре. С монахами до сих пор общаюсь, многих знаю: отца Виктора, отца Мельхиседека».

Однако в пресс-службе Донского монастыря меня уверили, что монах Алексий не был у них келарем. «Если человек хочет собирать пожертвования на свой храм, то должен получить разрешение наместника Донского монастыря. Но только в том случае, если предоставляет все бумаги, которые проверяются. Вообще, у нас на территории запрещено собирать какие-либо пожертвования. Поэтому, если он все-таки сюда пролез, то это дело его совести. Просто в субботу его не увидели, а то выдворили бы за порог», — заверили в обители.

В Козельской же епархии сильно удивились, узнав, что монах Алексий собирает в Москве деньги на Вознесенский монастырь. Оказывается, что данное епископом разрешение недействительно.

«Оказалось, что он вообще послушник и не является монахом. И мы его отозвали. Сейчас у нас сбором пожертвований на монастырь занимаются только два человека: либо священник Антоний, либо его помощник Ярослав. А этот послушник так и не появлялся», — проясняют в епархии.

«Невозможно уличить»

Попрошаек в рясах в крупных городах можно увидеть практически в любом людном месте, будь то площадь или ворота известного монастыря. Только в Москве они встречаются у Даниловского, Донского, Новоспасского и Покровского монастырей, а также у храма Христа Спасителя.

Некоторые из них умудряются попрошайничать в вагонах метро. Еще одно прибыльное место — маршруты традиционных массовых крестных ходов, например Великорецкого в Кировской области. В зависимости от числа сердобольных жертвователей ежедневная выручка, по оценкам экспертов, составляет от одной до 15 тысяч рублей.

«Часто эти люди пользуются поддельными документами. Но бывает, что храмы и монастыри дают своим сборщикам средств какие-то бумаги, которые потом тиражируются. В монастырь или храм вряд ли что поступает, но их именами пользуются», — отмечает настоятель храма Феодора Студита у Никитских ворот, протоиерей Всеволод Чаплин.

Так было с участниками секты «бога Кузи», которые приходили в различные храмы и монастыри и предлагали помощь в сборе денег. А заполучив нужные документы, исчезали вместе с собранными деньгами.

Аналогичный случай произошел два года в городе Ачинске Красноярского края. Там группа мошенников в рясах ходила по домам, собирая деньги на несуществующие храмы на востоке Украины. Как только ими заинтересовалась полиция, лжесвященники вмиг испарились.

С поимкой сборщиков «на храмы» все не так просто. В МВД подчеркивают, что те подпадают под действие Административного, а не Уголовного кодекса. В свою очередь, адвокат Алексей Синицын отмечает, что прямой ответственности за попрошайничество в Кодексе об административных правонарушениях и в Уголовном кодексе нет.

«Это, к примеру, можно квалифицировать как незаконную предпринимательскую деятельность. Плюс в Административном кодексе города Москвы предусмотрена ответственность за приставание к прохожим», — разъясняет юрист.

По его словам, если такие мошенники действуют в группе, то доказать их вину «не составляет проблем — один из задержанных участников дает показания на других, отслеживаются финансовые потоки». А вот если действует одиночка, то это «практически недоказуемо».

Битва за лепту

Вместе с тем неумолимые правила бизнеса работают и тут: чем прибыльнее «точка», тем яростнее конкуренция. Так, в окрестностях столичного Покровского монастыря, где хранятся мощи Матроны Московской, разворачивается настоящая борьба между лжемонахинями и цыганками.

«Недавно милиция приезжала и всех разогнала. Я сама от них спряталась в магазине, а монахини куда-то скрылись. На следующий день прихожу сюда и вижу: цыганки заняли их место. Мало того, что они назойливые, так еще и никого близко не подпускают. А матушек с ящичками вообще терпеть не могут», — делится пожилая женщина по имени Людмила, держа в руках белый пластиковый стаканчик с мелочью. Уже больше года она собирает «для себя» милостыню напротив Покровской обители. В последнее время ее доходы падают: паломники все чаще проходят мимо попрошаек, предпочитая оставлять свои пожертвования непосредственно в монастыре.

Священнослужители РПЦ отмечают, что люди все меньше доверяют сборщикам милостыни. Церковь на разных уровнях постоянно говорит о том, что им верить нельзя.

Протоиерей Алексий Уминский признается, что ни разу не видел, чтобы попрошайки в рясах осмеливались зайти в храм. Все дело в том, что в приходах существует правило, по которому все должно осуществляться только по благословению настоятеля.

«Принцип содержания храма — это прежде всего пожертвования прихожан. Вообще сомневаюсь, что какой-либо настоятель даст незнакомым людям благословение собирать деньги на другой храм. Если кто-то из духовенства знает о нуждах своих товарищей-священников, живущих в отдаленных местах, то он сам обратится к своим прихожанам с просьбой им помочь», — поясняет Уминский.

Поэтому при желании подать милостыню нужно прежде всего поинтересоваться, где находится представляемый им храм или монастырь, и попросить показать документы с благословением архиерея на сбор денег. А потом, советуют священники, лучше всего взять реквизиты банковского счета храма или монастыря, куда можно перевести пожертвование. Такие счета есть практически у каждого храма. Если же собиратели отказываются реквизиты предоставить, то это обман, а не богоугодное дело.

Антон Скрипунов

РИА «Новости» — 22.11.2017.