«Будем считать всех ближних членами своими, себя и их членами одного тела Церкви и деятельно любить их как себя. Тогда мы сами будем живыми членами Церкви небесной, и она будет деятельною и скоропослушною нашею помошницею и молитвенницею о душах наших»

Праведный Иоанн Кронштадский

Почитание святых испокон века было в христианской церкви. Верующие всегда себя чувствовали связанными себя с праведными молитвенниками, которые всей своей жизнью показывали миру, как нужно служить и любить Господа и просили их помощи и заступничества перед Ним, потому что все мы – живущие в мире сем и те, кто уже отошли в вечность, являемся частью единой Матери Церкви, о чем говорил сам Господь наш Иисус Христос. Так почему же протестанты с момента начала Реформации и по сей день отвергают их духовную помощь? Об этом мы расскажем в нашем материале.

Истоки отрицания святых угодников.

Само памятование о светильниках веры и благочестия не привилось к церковной практике протестантов. Иначе быть и не могло. Ведь если бы протестанты привыкли оборачивать свой взор на свою историю с тем, чтобы прославить своих ревнителей святой жизни, то это неизбежно привело бы к ясному созерцанию того, что исторический путь протестантизма прослеживается лишь от XVI века. И что в глубине веков эта ниточка исповедников плавает слишком мелко. Итак, хотя Писание и говорит: в вечной памяти будет праведник (Пс. 111:6) и память праведника пребудет благословенна (Притч. 10:7), но протестантам от памятования вне-библейских праведников пришлось решительно отказаться. И не только от памятования, но даже и от их различения. Когда протестанты слышат вопросы со ссылками на эти и другие цитаты: «А где ваши праведники, которых вы должны помнить?», они отвечают, что не нам, грешным, судить, кто праведен пред Богом, а кто — нет. «Истинный сонм святых в настоящее время известен только Богу»¹. Ответ этот не более чем уклонение от ответа. Неужели ветхозаветная церковь имела способность отличить человека Божия от грешника, а Новозаветная почему-то эту способность утратила? И это притом, что действие Духа Божия в новозаветной Церкви, несомненно, умножилось.

У отрицания молитвенного призывания святых есть не только историческая, но и нравственная причина. То, как католики объясняют и практикуют обращение к святым, вызывает нарекание и со стороны православного богословия. Святые, как обладатели сверхдолжных заслуг, становились поистине промежуточными духами, могущими за свои заслуги купить благоволение Божие. Как тут не возмутиться?! Как верно резюмирует Л. Беркхов, при католическом взгляде на молитвенное призывание святых, «возрастающая практика поклонения святым и зависимость от ходатайств святых, и особенно Девы Марии, оказалась вредной для духовной концепции спасения. Она привела к внешней обрядности и упованию на дела человека. За всем этим стояла идея, что у святых были сверхзаслуги, которые они могли просто передать другим»². Были и нравственные аргументы, указывавшие на необходимость реформ католицизма в этой ветви богословия.

Что значит «молиться святому»?

Что означает «молитвенное призывание» святого? Может ли молитва быть обращена к кому-либо кроме одного Бога? Чтобы ответить на этот часто задаваемый вопрос, необходимо обратить внимание на то, что же такое, собственно, молитва? Действительно ли она столь специфична, что не применима ни к кому кроме Вседержителя?

Во-первых, даже простой этимологический анализ слова «молиться» позволяет нам применять этот глагол не только по отношению к Богу. «Молить», «умолять» и т.д. конечно можно и человека. Во-вторых, в Писании молитва часто называется просьбой: Чего ни пожелаете, просите, и будет вам… Истинно, истинно говорю вам: о чём ни попросите Отца во имя Моё, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Моё. Просите и получите (Мф. 21:22; Ин. 15:7; 16:23-24; Лк. 16:27; Мк. 11:24; Рим. 1:10; 1Ин.5:15; Иак. 1:5-6 и т.п.). И если молитву мы назовём просто прошением, то этот вопрос разрешится сам собой. Итак, просить можно человека? Безусловно. Слава и честь и мир всякому, делающему доброе (Рим. 2:10). А значит и хвалу можно адресовать не только Сотворившему небо и землю, но и всем тем, кому мы признательны. Следовательно, заключить это рассуждение можно так: если кто-либо считает непозволительным обращаться с молитвой к святым, то пусть обращается к ним с просьбой!

Взаимная молитва есть проявление взаимной христианской любви и попечения. Вот в эту-то взаимность между земной Церковью и небесной не верят протестантские богословы. Вслед за ними отрицают очевидное и все, кто им доверяют.

Иосиф, разлучившись со своими братьями, но сохранив любовь к ним, не оставил их одних в бедствии. Возвеличенный фараоном (Быт. 41:40), он не стал блаженствовать один, забыв о братьях своих, как думают о святых апостолах протестанты³.

Почти все протестантские доводы, отметающие ходатайства святых как ненужные, отметают и ходатайства живых за живых. Например, если протестант молится один на один с Богом и поэтому ему не нужны никакие ходатайства и молитвы святых апостолов и праведников, пребывающих со Христом, то с какой стати ему нужны молитвы грешных собратьев? Если из числа молящихся за ненадобностью исключаются прославленные избранники Христовы, то молитвы грешников зачем понадобились?

Искусственна та догматика, которая насилует благие религиозные чувства. Если у верующего появляется желание поделиться молитвенным расположением и позвать братьев на молитву – это христианское чувство? Почему же эта здоровая интуиция должна быть подавлена когда она простирается на пребывающих не в гадательном (1Кор. 13:12), а непосредственном общении с Господом? «Как бы свято не прожил человек свою жизнь, как бы достойна не была б его кончина, перед Богом он имеет не больший вес, чем любой другой грешник»⁴ — считает С.В. Санников. Пусть так. Пусть святой «имеет пред Богом тот же вес», что и грешник. Тогда и звать его на молитву нужно на равных с земным грешником! На практике же получается, что для баптистов святые пред Богом имеют меньший вес, чем земные грешники.

Аналог: у меня беда, нужна молитвенная поддержка. Звоню брату во Христе Павлу. То, что я ему говорю, вкратце звучит так: «дорогой Павел, моли Бога о мне!» и это не грех. Но как только речь заходит о святых – всё наоборот. Почему же грехом считается с тою же просьбой и теми же словами обратиться к таким же братьям во Христе? Или они уже нам не братья? Или не во Христе?

Из того, что «угодники и угодницы не искупляли нас, грешников, своею смертью»⁵, вовсе не следует, что они не могут помолиться о нас. Ведь молились же они при жизни, не искупляя нас!

В Православии молитвенное призывание святых основывается на том, что они такие же люди. И мы просим их о том же, о чём и других людей имеющих свободную молитву. Иными словами: мы не творим ничего особенного, ничего принципиально нового. Особенными и даже чудесными являются плоды молитвенного единства со святыми, но сами просьбы и характер взаимоотношений остаётся тот же.

Корень дискуссий вокруг «молитв святым» по отношению к Православию надуман. Сама постановка темы неверна. Вопрос не в том, кому мы молимся, а с кем мы молимся?! Пред нами не возникает дилеммы кому молиться: Богу, Богородице, Ангелу или святому. Мы молимся Богу, вопрос только: с кем? Вот поле Православно-протестантского диалога! Стоит ли включать святых в свой круг молитвенников? Кто будет моим со-молитвенником в моих нуждах? Родственники, друзья, братья из общины… Кто ещё? Если это всё, то почему? Позволим ли мы апостолу Павлу помолиться с нами и о нас? Из его жизни явствует, что для него это естественно, почему же для нас это должно быть мерзко? Если мы желаем молиться в духе апостольском, то не лучше ли подвизаться в этом вместе с апостолами?

Как видим, протестантское ограничение круга молящихся выглядит крайне искусственно. Как если бы кто-то делал такое ограничение, например, по национальному признаку: (со всеми молись, с французами не смей!), то непременно родилось бы законное недоумение: «почему вдруг? они ведь такие же люди!». Именно так на фоне общей христианской нравственности выглядит и этот протестантский запрет.

Являются ли святые безучастными к земной жизни своих братьев во Христе?

«После смерти святые уже не принимают участия в земных делах»⁶ — полагают протестанты. Какова же причина такого безучастия? Может быть, праведников не интересуют земные события? Это мнение неверно, ибо в «Откровении» нам открыто, что души святых мучеников, убиенных за слово Божие (Откр. 6:9) вопиют, прося у Бога отмщения. Если мученики молят об отмщении своим убийцам, то, без сомнения, ещё более просят милости своим братьям, как об этом молил ангел: Господи Вседержителю! Доколе Ты не умилосердишься над Иерусалимом…? тогда в ответ ангелу… изрёк Господь слова благие, слова утешительные (Зах. 1:12-13). Отрицание этого предположения представляет мучеников аморальными.

Откуда протестанты черпают такую уверенность в том, что у святых, пребывающих со Христом, совершенно отсутствует всякий интерес к нашему спасению? Даже отъявленный грешник из притчи о богатом и Лазаре, будучи в муках, молился о спасении братьев своих (Лк. 16:28). Тем более, что баптисты не считают притчу о богаче и Лазаре притчей, а реальностью⁷. Не кощунственно ли делать апостолов и всех святых хуже того грешника?

Баптисты полагают, что «обращение с молитвами к умершим святым лишено всякого разумного основания»⁸. А из Писания следует, что такое заявление лишено основания. Где Я, там и слуга Мой будет, — говорит Господь, следовательно, святые пребывают ныне в ещё более полном единении с Богом, чем во дни их жизни на земле. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой (Ин. 12:26). Как же нам не почитать тех, кого почтил Всевышний? А раз почитает Отец святых, то, естественно, и внемлет их молитве за согрешающих братьев. В Библии тому примеров множество. Сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя… раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас (Иов. 42.8). Господь желает скорее исполнить молитву одного праведника, чем трёх грешников, на что Сам и указывает.

Для христианского сознания чуждо предположение, что ответ праведника на прошение земного брата о его ходатайстве может быть отрицательным: «Да нет, братец, сам молись. Я уж, слава Богу, своё отмолил! Теперь спасайтесь, как хотите, а меня не трогайте, я вам больше не молитвенник!». Протестантское понимание святости и блаженства с Богом, видимо, предполагает именно подобный ответ.

Бог есть любовь. И, прежде всего, любовь к людям. Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать свои души за братьев (1Ин. 3:16). Нам трудно согласиться с тем, что после благодатного соединения с Богом, праведник оскопляется именно в этом чувстве (любовь к братьям). Что же, причастие Богу не умножает любовь, а ущемляет её?! Если так, то, соединение со Всесовершенным является не иначе, как ущербным для души праведника. Но ведь это полный абсурд! Тем более что сами протестанты согласны с тем, что любовь к ближнему проистекает из любви к Богу и что одно без другого немыслимо. Кто имеет достаток…, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце своё — как пребывает в том любовь Божия? (1Ин. 3:17; 4:20). А посему духи праведников, достигшие совершенства, видя в нужде братьев своих меньших, не затворяют от нас сердец своих. Наставления Христа о взаимной молитве не стали теперь для них пустым звуком. Поэтому слова апостола Павла: мы не перестаем молиться о вас (Кол. 1:9) не стоит так решительно ставить в прошедшее время.

Разве кощунственно звучат слова Давида, поющего: К святым Твоим, которые на земле, и к дивным Твоим — к ним все желание моё (Пс. 15:3)? Что же изменилось после того, как эти святые переселились от земли на небо? Так ли очерствели их души, что на радостях забыли о нас? Или, может, мы обязаны их разлюбить за их кончину? Если призывать других в молитву о себе при их жизни вполне благочестно, то также благочестно (при новозаветном взгляде на смерть праведников) призывать их к молитве за нас и после их теснейшего единения со Христом. Святой апостол Иаков, наставляя христиан молиться друг за друга и просить друг у друга молитв, особо отмечает, что много может усиленная молитва праведного (Иак. 5:16). Итак, если Слово Божие учит нас обращаться к молитвам святых при их земной жизни и такое призывание святых ничуть не оскорбляет величие Господа, то почему же должно быть оскорбительным для благости Отца Небесного и для достоинства нашего Искупителя призвание святых, более полным образом соделавшихся наследниками Богу и сонаследниками Христу (Рим. 8:17)?

 

Является ли Христос единственным ходатаем христиан?

Библейское утверждение: Христос — един Ходатай (1Тим. 2:5), протестанты воспринимают с тем же искажением, что и: «один Отец», «один Учитель», «один Наставник» и один Первосвященник. Согрешил ли ап. Павел, называя себя учителем язычников (1Тим. 2:7)? Наставляющих нас не назовём ли наставниками (Евр. 13:17)? Учащего не назовём ли учителем? Молящегося о нас, не назовём ли ходатаем?

«Все иные посредники стали излишни с того момента, как Христос вознёсся, воссел одесную Бога Отца, чтобы ходатайствовать за нас»⁹. Видимо, так ответила бы протестантская догматика на просьбы апостолов: Умоляю вас братия… подвизаться со мною в молитвах за меня к Богу (Рим. 15:30). Братия! молитесь о нас (1Фес. 5:25; 2Фес. 3:1; Еф. 6:19; Кол. 4:2-3; Евр. 13:18).

Не стоит так нарочито путать посредничество искупления с посредничеством земным (просительным) и первым исключать последнее. Перефразируя вышесказанное, повторюсь: если единое ходатайство Христа оттесняет моления о нас спасённых христиан, то и ходатайства спасающихся должны быть упразднены единым ходатайством Христа-Искупителя. Ибо Христос есть Ходатай живых и мертвых. Только спутав Искупителя с молитвенником, можно утверждать, что Ходатай-Христос делает все наши ходатайства излишними. Да, святые «не могут претендовать на новозаветное посредничество»¹⁰ потому, что Ходатай Нового Завета – Христос (Евр. 9:15). Но, просить Христа не о себе, а о ближнем — это иной род ходатайства. Православные, призывая святых, ищут не посредников, а со-молитвенников.

Часто протестанты сравнивают православное почитание святых то с римским пантеоном, то с культом предков или шаманизмом, а то и просто с суеверным многобожием. «Идеализация умерших, — пишет В.И. Петренко, — судя по всему, была естественной для людей во времена расцвета Греции и Рима настолько, что иногда мёртвых считали местными героями или полубогами»¹¹. Конечно, это заключение верно, всё так и было. Неверно лишь то, что это рассуждение включается в главу о почитании святых. Иные видят в Православии «культ поклонения душам умерших мучеников» ¹². Чтобы провести параллель не нужно быть богословом. Им нужно быть для того, чтобы её доказать, обосновать, чего не сделал ни магистр богословия В.И. Петренко, ни автор «исключительного по своей ценности богословского труда»¹³ П.И. Рогозин, ни многие другие указывающие на эти сходства культов.

Если протестантские богословы позволяют себе такие вольные сравнения, значит, есть необходимость напомнить азы катехизиса (пусть им будет стыдно): поклонение бывает божеское и почтительное. «Почитая святых, как верных слуг, угодников и друзей Божиих, Святая Церковь, вместе с тем, призывает их в молитвах не как богов каких, могущих помогать нам своею собственною силою, а как предстоятелей наших пред Богом — единым Источником и Раздаятелем всех даров и милостей тварям (Иак.1:17)»¹⁴. Почтительное поклонение — это поклонение образу Божию в человеке. Библейские примеры: сыны пророков поклонились Елисею до земли (4.Цар. 2:15), женщины пали пред ним же (4.Цар. 4:37). Навуходоносор поклонился Даниилу (Дан. 2:6), Авдий поклонился Илие (3Цар. 18:7), перед Ильёй пал пятидесятник (4Цар. 1:13)¹⁵. Такое сугубое почтение человеку Божию оказываем и мы. Сыны Иакова поклонились Иосифу лицом до земли (Быт. 42:6), темничный страж в трепете припал к Павлу и Силе (Деян. 16:29). Вот так, сама Библия преподносит нам примеры почтительного поклонения человеку, почтённому от Бога. А Божеское поклонение есть служение высшему существу, и подобает только Богу (Кол. 3:23-24).¹⁶

Заключение

Святые молятся за всех и всегда, ибо ничуть не убавившееся чувство христианской любви и попечения подвигают праведника к самому естественному движению его души — молитве за ближних. Призывающий святого в со-молитвенники молящийся христианин соединяется с молитвой святого в едином богопоклонении. Его молитва к Богу становится созвучной молитве святого, то есть, единодушной. Таким образом, молитва святого о нём становится и его молитвой, богообщение святого — его богообщением. Плоды такого соучастия в молитве и являются реальной помощью святого в нашей личной духовной жизни.

В заключение нашего материала нужно учитывать и такой характерный факт: учение о призывании и молитвенном предстательстве святых исповедуют согласно с Православной Церковью и все отделившиеся от неё в древности. Сюда входят не только католики и несториане, но и абиссинцы (эфиопы), копты и армяне. Это ещё раз подчеркивает оригинальность суждения протестантов об отношении к святым, и эта оригинальность симпатична лишь для тех, кто не желает знать ни истории Церкви, ни истории их богословской мысли в частности.

С Богом!