«Приступи ко крещению не так, как к воде простой,

но как к духовной благодати, с водою даруемой»

Кирилл Иерусалимский

В основе разногласия в понимании крещения между православными и протестантами лежит глубинное расхождение в вопросе о спасении. Протестанты акцентируют момент, в который уверовавший «принял Христа как личного Спасителя». Ему прощаются все грехи, и гарантируется Царство Божие. Православие понимает спасение как жизнь Бога внутри человека, исцеление плоти и духа благодатью Божией, обитающей в нас (Кол. 1:27).

Именно на основании данных разногласий мы и посмотрим, чем протестанты обосновывают свою точку зрения и почему крещение в Православии является таинством в самом глубинном понимании этого слова.

Почему протестанты считают крещение простой формальностью в личном спасении во Христе?

«Догматика Православной Церкви отождествляет крещение с возрождением, считая, что смерть для греха и возрождение от Духа Святого происходит с крещаемым независимо от его личной веры. Таким образом, утверждается, что при крещении (если таинство произведено правильно), обязательно происходит возрождение».¹ Это неверное понимание таинства. Так учит догматика католической церкви. В Православии даже тем, кто никогда не читал творений Афанасия Великого, знакома его формула: «Бог спасает нас не без нас!», а посему этот упрёк баптистского богослова, как это часто бывает, направлен не по адресу.

Если протестант приходит к купели потому, что он уже со Христом, то православный крестится потому, что желает жить со Христом теснее. Протестант актом крещения свидетельствует о том, что здоров. Для православного крещение — это путь к исцелению, лекарство, необходимое для воссоздания первобытного единства с Богом.

Таинство святого крещения было установлено Самим Господом Иисусом Христом. Поэтому в этом погружении мы должны видеть нечто большее, нежели просто ещё одну форму для прежде бывшего содержания. Спаситель не стал бы устанавливать дополнительный обряд, в котором совершалось бы то, что было и раньше совершаемо и в другой форме или обряде. Значит, в таинстве крещения должна быть своя, так сказать, специфика. Оно должно отличаться от всего. В крещении должно иметь место то, чего в принципе не было и не могло быть ни в ветхозаветной религии Израиля, ни тем более у язычников. Крещение есть таинство Нового Завета Иисуса Христа. Следовательно, по сути своей оно определённо должно быть уникальным, как уникален Сам Совершитель Завета.

Этой неповторимой сущности крещения мы не находим в исповедании баптистов. Все их концепции сводятся к повторению того, что было возможным и продолжает быть возможным и без троекратного погружения в воду. Баптистское богословие различает в крещении главным образом три основных элемента: покаяние, обещание Богу, свидетельство о своей вере. Всё это, присутствует и в православном учении о крещении, но для нас это служебные моменты, необходимые для принятия особого дара. Главное же в крещении – тот дар Святого Духа, о котором говорит ап. Пётр (Деян. 2:38). Для протестантов условия принятия дара, подаваемого в крещении, культивируются в его смысл. Остальное отрицается. Таким образом, по православному мнению крещение у протестантов остаётся бездарным. Богу трудно преподать дар там, где его совсем не ждут.

Рассмотрим необходимые элементы крещения общие для христианских конфессий, но составляющие его суть в баптизме.

1) Покаяние. Но, оно должно быть у хотящего креститься ещё до крещения. Оно должно быть неотъемлемой частью духовной жизни и после крещения. Мы каемся ежедневно в самом серьёзном значении этого слова. Хотя бы поэтому покаяние не может составлять сути крещения.

2) Обещание Богу доброй совести и т.п. также имело место и в дохристианский период. И оно тоже естественно составляет часть повседневных молитв (например: вечерних). Сколько раз христианин оскорбляет Бога, столько же и кается и блюстись обещается. И хотя мы… в смерть Его крестились… мы погреблись с Ним крещением в смерть (Рим. 6:3-4). Но, я каждый день умираю (1Кор. 15:31) – свидетельствует о себе ап. Павел. А значит и эти важные моменты вовсе не уникальны или неповторимы, чтобы ради них устанавливать отдельное обрядовое действие.

3) Свидетельство о вере и спасённости обрядом погружения приемлемо лишь как прилагаемое, сопутствующее, а не как составляющее его суть. Кому свидетельствует, кого убеждает крещающийся в своей спасённости, вере и преданности? Если Бога, то Бог больше сердца нашего и знает всё (1Ин. 3:20). Зачем же Ему, как выражается Сауси, «пользоваться подтверждением действительности спасения»?² А если это свидетельство для людей, то неужели баптистов необходимо обрядным способом убеждать в том, что их брат принял Христа как личного Спасителя? Так да светит ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16; 1Пет. 2:12; Фил. 2:15). Если сама жизнь недостаточно уверяет братьев во Христе в искренности сердца, то обряд разве может о чём-то всерьёз свидетельствовать? Креститься и обещать нетрудно. Крестился и Симон волхв и кровосмесник, Диотреф и им подобные.

Предварительный вывод из вышесказанного: протестантское крещение лишено специфики. В нём и сами протестанты не видят ничего особенного.

В протестантизме, крещение – символ, а не таинство.

Протестанты, в большинстве своем, во святом крещении видят лишь образы да символы: «Крещение, по словам Священного Писания, является символом погребения греховной жизни», «крещение — прообраз омытия наших грехов», «наше публичное свидетельство пред людьми и перед Богом о том, что в смерти Христа мы нашли спасение».³. «Крещение напоминает нам реальность нашего союза со Христом, так как мы соединены с Ним подобием Его смерти, погребения и воскресения»⁴. «Церемония крещения, несомненно, символизирует наше погребение и воскресение со Христом»⁵. «Крещение водою есть внешний знак совершившегося в душе ранее крещения Духом Святым»⁶. «Это открытое и публичное исповедание Христа Господом».⁷ «Оно есть торжественное обещание Богу доброй совести, а также видимый знак веры»⁸. «Крещение есть публичное исповедание Господа Иисуса Христа как личного Спасителя и торжественный акт добровольной отдачи самого себя на служение Богу»⁹. По-военному, парадно звучит исповедание «Основных принципов веры евангельских христиан-баптистов». Но эта присяга целиком человеческое публичное мероприятие. Богу при этом торжественном параде баптисты отводят кафедру маршала, лишь одобрительно взирающего сверху. Нет Ему места в созидании самого торжества и святости крещения.

Данные определения напрямую противоречат учению святых апостолов: апостол Павел в крещении видит одновременно и символ, и реальность, называя его банею возрождения и обновления Святым Духом (Тит. 3:5). Если признать, что в крещении действует Сам Бог (т.е. попросту согласиться со Св. Писанием), значит, это — таинство, т.е. человеческое действо, исполненное благодатью Божией. Апостол Павел вполне ясно исповедует крещение делом Святого Духа, а не просто человеческим, говоря: все мы одним Духом крестились в одно тело… и все напоены одним Духом (1Кор. 12:13). Ту же наполненность новозаветного крещения видел и Иоанн Креститель: Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною… будет крестить вас Духом Святым (Мф. 3:11). Эту то реальность Духа Божия в крещении и отрицают протестантские богословы.

Протестанты предпочитают отождествлять человеческое произволение с новорождающим и очищающим действием Святого Духа. Но, человек верою приходит к купели, чтобы очиститься, а духовное рождение (т.е. крещение Ин.3:3) совершается свыше. И такими (грешниками) были некоторые из вас, — пишет ап. Павел коринфянам, — но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1Кор. 6:11). Апостол Варнава также мыслит совсем не по-протестантски: «Крещение подаётся во оставление грехов. Мы входим в воду, отягчёнными грехами и нечистотою, а выходим из воды плодоносящими в сердце страх и надежду»¹⁰. Так же мыслит Климент Александрийский, который в таинстве крещения видит большее, нежели просто наше свидетельство о том, что с нами произошло накануне: «Будучи погружаемы (в воду), мы просвещаемся. Просвещаясь, усыновляемся Богу. Усыновляясь, становимся совершенными и через это бессмертными… равным образом называется это действие: благодатью, просвещением и купелью».

В свою очередь баптисты, у которых и название-то произошло от именования сего таинства, его необходимость, объясняют крайне бедно: «Креститься повелел Христос (Мф. 28:19–20). Поскольку этот обряд предписан Им, его следует принимать скорее, как предписание, а не как таинство. Сам по себе он не производит в человеке какого-то духовного изменения. Мы продолжаем совершать обряд крещения просто потому, что так повелел Христос, и потому, что он играет роль публичного свидетельства. Он подтверждает факт спасения человека для него самого и для окружающих»¹¹. Подтверждает спасение для спасённого?! Человек, переживающий спасение, не нуждается в подтверждениях, тем более — искусственных (обрядных)! Это всё равно, что плывущий в волнах демонстративно шлепнет по воде, чтобы убедить себя и других, в том, что он плывёт на самом деле. А если спасённому действительно необходимо подтверждение спасения им переживаемого, то резонно поставить вопрос: а действительно ли он принял Христа в своё сердце?

По мнению протестантов в крещении не происходит и не может происходить ничего существенного. Всё, что может быть спасительным для стремящегося к спасению, уже произошло до крещения, на долю которого осталась лишь символика.

Анания сказал Павлу (тогда ещё Савлу): Итак, что ты медлишь? встань, крестись и омой грехи твои, призвав имя Господа Иисуса (Деян. 22:16). Вероятно, на месте Савла, грамотный баптистский богослов ответил бы Анании, что нет необходимости после слова «крестись» добавлять «омой грехи твои», потому что «крестящийся актом крещения исповедует, что он чрез веру (уже!) вступил в тесное общение со Христом и получил от Него прощение грехов»¹². «Крещение является как бы подтверждением того, что дар спасения нами уже принят, что Голгофская жертва и Дух Святой уже совершили дело спасения в нашем сердце, что мы уже приняли дарованную нам жизнь во Христе и наслаждаемся ею»¹³. Эти же слова можно было бы поставить в возражение и ап. Петру, который прощение грехов также неразрывно связывает с таинством крещения, говоря: Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов и получите дар Святого Духа (Деян. 2:38). Пётр призывает креститься для прощения грехов, а не исповедовать, уже полученное прощение. Все вы во Христа крестившиеся во Христа облеклись (Гал. 3:27), а не наоборот!

Баптисты, исключив таинственность из таинств и богослужений, превратили свою религию в сплошной психотренинг. Если крещение – это только то, что я хочу засвидетельствовать пред Богом, если это лишь действие человека и в акте крещения отсутствует Сам Бог, то само крещение – не более, чем странный, чисто человеческий обряд, не имеющий в себе ни малейшего посыла Божественной благодати. При таком взгляде на крещение учение Христа о благодатной связи крещения и спасения выглядит странно и даже в какой-то мере жестоко. «Кто будет веровать и совершать такой-то обряд — будет спасён!» (Мк. 16:16). Есть над чем задуматься! Обязательность крещения очевидна (Ин. 3:5), и если оно безблагодатно, то апостолы ничем не лучше фарисеев, которых все привыкли обвинять в обрядоверии. Тогда таинство крещения превращается в пустую формальность, однако без которой почему-то, по словам Спасителя, никто не войдет в Царство Божие (Ин. 3:5). «Хотя крещение не спасает, — пишет Сэмюэль Уолдрон, — однако оно официально оформляет спасение в обряде или соглашении»¹⁴. В этом свете крещение уподобляется справке с места работы (службы, учёбы), без которой нас не пропишут в городе. Так получается для того, чтобы прописаться в Небесном Иерусалиме, необходимо иметь свое свидетельство, заверенное обрядом, без которого нам не поверят, что мы «уже приняли дарованную нам жизнь во Христе и наслаждаемся ею»¹⁵.

Если же признать, что в крещении действует Бог, с чем нетрудно соглашаются здравомыслящие баптисты, то отсюда очевиднее становится ущербность протестантской концепции, что к сожалению не очевидно для ее носителей.

Православное понимание таинства Святого Крещения.

Церковь содержит в себе полноту даров Святого Духа (Еф. 1:23). Только жизнь в Церкви есть жизнь во Христе, ибо Церковь есть Тело Христово, а мы члены тела его, от плоти Его и от костей Его (Еф. 5:30). Посему вхождение в Церковь (т.е. крещение) — это причастие Церкви, причастие Христу, поэтому оно не может быть безблагодатным. Сам Христос в беседе с Никодимом назвал крещение рождением свыше: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия… если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух (Ин. 3:3:5-6). «Когда «дух» и «плоть» противопоставляются друг другу (Гал. 5:16-23; Рим. 8:5-8), то разумеются не душа и тело, а два противоположные направления жизни, которые, проникнув в существо человека, являются в нём как бы двумя враждебными природами. Греховное начало настолько укоренилось в падшей природе человека, что последняя может освободиться от него не иначе, как посредством воссоздания, которое силен сотворить только один Бог. Сын Божий, восприняв природу человеческую, воссоздал её в Себе и дал возможность всем людям через принадлежность к Телу Его — Церкви быть участниками этой новой природы, сонаследниками, составляющими одно тело¹⁶, и сопричастниками обетования Его (Еф. 3:6) и только тот, кто во Христе, тот новая тварь (2Кор. 5:17). Начало этой новой, духовной, богообщной жизни подаётся человеку в крещении».¹⁷

Благодатное Царство Христово в крещении только зачалось, но ещё не завоевало всей его природы, не преобразило её в себя целиком. В этом смысле, очевидно то, что даже при действительном таинстве сила его действенности всецело зависит от течения дальнейшей духовной борьбы. «Духовная благодать, – говорит св. Киприан Карфагенский, – которая в крещении равно приемлется верующими, потом поведением и действиями нашими или уменьшается или умножается, подобно тому, как в Евангелии семя Господне равно сеется, но, по различию почвы иное истощается, а иное умножается в разнообразном изобилии, принося плод в тридцать, шестьдесят или сто раз больше». ¹⁸ Святитель Игнатий Брянчанинов: «Крещённый человек, делая добро, принадлежащее естеству обновлённому, развивает в себе благодать Всесвятаго Духа, полученную при крещении, которая, будучи неизменяема сама по себе, светлее сияет в человеке по мере делаемого им Христова добра. Так светлее сияет неизменяющийся сам по себе солнечный луч по мере того, как свободнее небо от облаков. Напротив того: делая по крещении зло, доставляя деятельность падшему естеству, оживляя его, человек теряет более или менее духовную свободу. Грех снова получает насильственную власть над человеком, диавол снова входит в человека, соделывается его владыкой и руководителем».¹⁹

Недостаточно просто отречься от прежней греховной жизни, необходимо всеми силами в новой своей жизни с корнем вырывать остатки старой. Потому и взывает к Богу всякий православный: «Не остави мене, яко семя тли во мне есть».²⁰ «В крещении человек одержал первую и, можно сказать, решительную победу над грехом. Но, чтобы окончательно восторжествовать над грехом, необходимо его изгнать совершенно из своей природы. Нужно совершенно очистить свою душу и тело от малейших признаков ветхого человека. Тогда только спадут окончательно «путы» греха, и человек вполне усвоит себе вечную жизнь».²¹ Таким образом, «святое крещение – по выражению св. Афанасия Александрийского – отверзает нам (только) путь к просвещению».²² Путь спасения и вечной жизни зачинается в крещении и после продолжается развитием положенного семени гармонией свободы и благодати. И завершается, по слову Сергия Страгородского, «вступлением человека туда, куда он себя, при помощи данных ему средств, приготовил, к чему развил восприимчивость».²³

Заключение.

Исходя из всего выше сказанного, можно сделать вывод, что протестант крестится «потому, что…», то православный – «для того, чтобы…».

Протестантизм не оставляет смысла для жизни после крещения. С православной точки зрения жизнь христианина должна сопровождаться миссионерской и благотворительной деятельностью, а не составлять её суть. Христиане духовны, а значит, духовная жизнь и есть жизнь в собственном смысле для христианина. Смысла для этой духовной жизни нет у крещеного протестанта. Христос за всё заплатил, вполне искупил. Доплачивать что-либо сверх, к чему сводится духовная жизнь католика, не имеет смысла.

Православие осмысливает и переживает крещение иначе. Крещение во спасение – это событие, происходящее не в Божественном сознании только, а в существе всего человека. И если праведность, полученная человеком в крещении, является скорее целью, чем её достижением, если она есть только семя, тогда дальнейшая духовная жизнь становится весьма важной и осмысленной.

Отрицание благодати крещения – это еще один опыт пустоты, ставший для многих протестантов определяющим. Апеллирование к собственному нечувствию в принципе не может отрицать чужого положительного опыта. Если вы чего-то не чувствуете, что-то отказываетесь пережить, то это не значит, что этого вообще нет и быть не может. Атеисты на основе своего опыта отрицают бытие Бога, но у нас есть другой опыт. Протестанты в крещении видят лишь свои действия, и причина этому – не цитаты из Библии или наглядная очевидность, а характерная черта позиции отрицания.

Так будем же восприимчивы к великим дарам нашей святой Матери Церкви, которые по своему человеколюбию посылает нам Господь, дабы воспринять уже в этой жизни благодать Святого Духа.

С Богом!